Яндекс.Метрика
kino_02.png kino_03.png kino_04.png kino_05.png kino_06.png kino_07.png kino_08.png kino_09.png kino_10.png kino_11.png kino_12.png kino_13.png kino_14.png kino_15.png kino_16.png kino_17.png kino_18.png kino_20.png kino_19.png kino_21.png kino_22.png kino_23.png kino_24.png kino_26.png kino_27.png kino_28.png kino_29.png kino_30.png kino_31.png

 

Странная это штука – шукшинская проза. С одной стороны, удивительно зрима, осязательна. «Киногенична», иными словами.

Каждую неделю, в субботу вечером, Колька Паратов дает во дворе концерт. Выносит трехрядку с малиновым мехом, разворачивает ее, и… (куплет). При игре Колька, смешно отклячив зад, пританцовывает. Старушки, что во множестве выползают вечером во двор, смеются. Ребятишки, которых еще не загнали по домам, тоже смеются. Колька -- обаятельный парень, сероглазый, чуть скуластый, с льняным чубариком-чубчиком.

 («Жена мужа в Париж провожала». Здесь сокращены только куплеты, которые наяривает Колька.)

Писатель, который снимает фильмы. Кинематографист, который знает законы прозы. Абзац – короткий, плотный, упругий, каждый – кадр. Казалось бы, бери и делай кино. Да оно вроде бы уже и сделано. Осталось только снять.

И тут, как полагается, откуда ни возьмись, «другая сторона»… Наверное, мне не везло, но, увы, я видела крайне мало удачных экранизаций и инсценировок по прозе Василия Макаровича. Текст есть, а энергии нет. Сюжетная линия сохранена, а динамичность исчезла. Герои ходят, а мускулы у них атрофированы. Ей-богу, какая-то загадка.

Разгадки у меня нет, есть одна догадка. Для этого придется вернуться к чубарику:

Колька — обаятельный парень, сероглазый, чуть скуластый, с льняным чубариком-чубчиком. Хоть невысок ростом, но какой-то очень надежный, крепкий сибирячок, каких запомнила Москва 1941 года, когда такие вот, ясноглазые, в белых полушубках, день и ночь шли и шли по улицам, одним своим видом успокаивая большой город.

Под сероглазостью и этим самым льняным чубчиком – Москва 1941 года, «успокаивая большой город», «шли и шли», что визуально приторочить к чубчику не так-то просто. В искусстве нет ничего невозможного, однако сделать такой монтаж крайне сложно. Да и нужно ли? Но ведь «сибирячки в белых полушубках» и создают подоснову рассказа, задают тональность (мы привели самое его начало). Без них Колькина драма до конца не понятна.

Получается что-то вроде айсберга (как, впрочем, у любого серьезного писателя). На который и наскакивают время от времени титаники. Потому что если срезать и перенести на экран (сцену) только видимую часть, девять ее десятых, по безжалостным законам физики, опять погрузятся под воду, и останется совсем уж фитюлечка.

Положив в основу фильма о Шукшине его роман о Степане Разине, Андрей Грунтовский сделал очень сильный ход – он решил вытянуть из-под воды еще одну десятую айсберга. Автор берется показать, что образ Разина у Шукшина автобиографичен, и в какой-то мере это действительно так. Разин отправился воевать за правду и «волю», потому что у Шукшина безвинно погиб отец. Да, звучит диковато. На первый взгляд…

Думаю, законам физики при этом ничто не угрожает. Вытащив на свет Божий часть айсберга, автор заполнил освободившееся подводное пространство собственной болью, своей, если угодно, кровью. Самый прочный фундамент.

2014 г.
Екатерина Шукшина

Комментарии (0)




Разрешённые теги: <b><i><br>Добавить новый комментарий: